Летом 1881 года в наивысшей части Карпат, Татрах, очутился один бородатый сорокалетний француз по имени Гюстав Лебон. Этот энциклопедист испытывал жгучий интерес к науке, антропологии и психологии, и в польской части Татр он планировал исследовать местную этнокультурную группу подгалян. С помощью портативного цефалометра — собственноручного изобретения — Лебон намеревался зарегистрировать размеры черепов этих светловолосых и голубоглазых горных людей. Лебон был убежден, что интеллектуальные способности напрямую зависят от расы. А в суровых Татрах мог выжить только народ, превосходящий других по возможностям. Как же еще можно объяснить построенное ими сообщество в месте настолько опасном, что даже русские генералы обходили эти вершины стороной?

Так вот, вооружившись линейками и штангенциркулями, Лебон измерил габариты черепов 50 мужчин-подгалян. Согласно его расчетам, их головы оказались больше, чем головы польских крестьян и евреев. Единственными, у кого масса черепа, по Лебону, была больше, чем у подгалян, — так называемые парижане высшего класса, к которым принадлежал, естественно, и сам Лебон.

Сегодня краниометрия считается не более чем псевдонаукой.Но во Франции XIX века измерение черепов производилось «настолько тщательно», а результаты были «настолько неопровержимы», что эта область исследований называлась «жемчужиной науки девятнадцатого века». Лебона с его линейками называли «отцом современных социальных наук». Стивен Гулд в своей книге «Мозг женщины» описывает Лебона как апостола известного французского хирурга Поля Брока и бесспорного лидера краниометрии, а также приводит слова Лебона о самом себе: он считал себя главным мизогином из учеников Брока.

Пока многие краниометристы того времени изо всех сил старались доказать неполноценность всех рас, кроме европеоидной, Лебон использовал свои инструменты для обесценивания женщин и борьбы с зарождающимся во Франции движением за гендерное равенство.

«Мозг огромного количества женщин гораздо ближе по размерам к мозгу горилл, чем к мозгу мужчин, — пишет Лебон в эссе 1879 года, в котором выражает протест против получения женщинами образования. — Их неполноценность настолько очевидна, что даже спорить с этим бессмысленно. Стремление дать им такое же образование и ставить перед ними такие же цели попросту опасно и недостижимо». В общем-то, уже понятно, почему его цефалометр не прикоснулся ни к одной голове подгалянки в Татрах.

Убеждения Лебона были построены на результатах измерений древних мужских черепов, которые Поль Брока обнаружил на археологических раскопках в пещере L’Homme Mort в 1873 году. Средний объем черепа из 7 находок составлял 99,5 куб. см. Поскольку разница в объеме головы современных мужчины и женщины достаточно значительна (129,5 куб. см против 220,7 куб. см), Лебон сделал вывод, что умственные способности мужчины в ходе эволюции развились успешнее. Примерно по этой же причине подгаляне от эволюции взяли гораздо больше, чем соседи-поляки.

Такая резвая интерпретация данных казалась совершенно нормальной для научных стандартов XIX столетия. Сам Чарлз Дарвин разделял мнение, что эволюция вскрыла неполноценность женщины. В «Происхождении человека» он пишет: «Главное различие в умственных способностях обоих полов проявляется в том, что мужчина во всем, за что берется, достигает совершенства, недостижимого для женщины…» Лебон задается вопросом: если женщины могут достигнуть тех же результатов, что и мужчины, почему они до сих пор этого не сделали?

Естественно, представители феминизма Лебона ненавидят. Энди Зейслер, соосновательница Bitch Media, называет лебоновское сравнение мозга женщины с мозгом гориллы типичным примером гендерного эссенциализма, «верой в строго определенные различия между мужчиной и женщиной, которые приводят к разным видам якобы „естественного“ поведения и характеристикам, им присущим».

В концепции гендерного эссенциализма, также известного как гендерный фатализм, мужчины и женщины обладают «предустановленными» в природной программе качествами в зависимости от половой принадлежности. По счастливой случайности (или нет) эти половые качества совпадают с наиболее ярко выраженными культурными нарративами о мужчинах и женщинах.

Самые типичные примеры — распространенные стереотипы о стремлении к конкуренции у мужчин и содействию у женщин; о рациональности мужчин и эмоциональности женщин; о системном мышлении мужчин и женском мышлении, направленном на человека.

Эссенциалистский подход Лебона к гендеру и мозгу по сей день влияет на науку и образовательную политику. В XXI веке скандалы разгораются уже не из-за измерений черепа, а из-за снимков МРТ головного мозга и нейровизуализации. По одну сторону барьера стоят сторонники раздельного обучения, приводящие неоспоримые, на их взгляд, доказательства: на снимках отчетливо видна разница между мужским и женским мозгом, а отрицать это приходится только из-за политики толерантности. По другую сторону — ученые и защитники прав женщин, отчаянно доказывающие вред от раздельного обучения мальчиков и девочек. Появился даже термин «нейросексизм», обозначающий манипуляцию данными современной науки о мозге с целью гендерного принижения.

* * *

«На этих снимках вы увидите, как по-разному функционирует мужской и женский мозг», — обещает Майкл Гуриан, основатель Института Гуриана. Идет 2008 год, только что увидела свет книга Майкла «Пол и лидерство», а сейчас он выступает перед сотрудниками Google. Вот он листает слайды с изображениями снимков мозга, поясняя зрителям «природные различия между женским и мужским мозгом, которые необходимо учитывать каждой компании и корпорации, чтобы создавать еще более комфортные рабочие места для тех и других».

Вот некоторые различия, названные Гурианом: право- и левополушарность, более развитые вербальные навыки у девочек и лучшая способность ориентироваться в пространстве у мальчиков. Гуриан отмечает, что различия между мужчиной и женщиной продиктованы комбинацией из трех факторов: природой, воспитанием и культурой. Сам он наиболее заинтересован именно в природном. Майкл позиционирует себя как консультант по работе мозга.

Этот человек — наиболее влиятельный сторонник раздельного обучения мальчиков и девочек. Свою позицию он аргументирует очевидными различиями в химии мозга. На сайте Майкла указано, что его институт работает с 2000 школ и 60 000 учителей по всей стране. Он написал более 25 книг, некоторые из которых вошли в список бестселлеров New York Times, хотя сам он не занимается исследовательской деятельностью. В своих работах и речах Гуриан продолжает убеждать окружающих в том, что современное образование не удовлетворяет потребности мозга мальчиков, выполняя лишь функцию доставки мальчика из школы прямиком в тюрьму. Он предлагает решение проблемы — программу переподготовки учителей.

«После программы обучения учитель перестает наказывать мальчиков за дружеские потасовки и нестройный шаг в колонне — за совершенно естественное их поведение, зашитое в их мозге». Кроме того, Майкл утверждает, что раздельное обучение приведет к укреплению позиции женщин в обществе, их большей представленности в технических областях.

В противовес речам Гуриана огромное количество серьезных данных указывает на опасность раздельного обучения. Ребекка Биглер, профессор психологии Техасского университета, провела множество экспериментов для изучения половой дискриминации в школьном классе. По данным одного из исследований, дети в раздельных классах более склонны оценивать профессии как подходящие только для женщин или только для мужчин. Другое исследование, проводившееся на выборке из 367 человек, показало, что чем более сегрегирован класс по гендерному признаку, тем более выраженными становились гендерные стереотипы к концу учебного года. Метаанализ более 1000 подобных работ выявил отсутствие преимуществ раздельного обучения.

* * *

В 1889 году проходила Всемирная выставка в Париже. Горячей темой того года было образование. Где-то между грандиозной галереей машин и интерактивной экспозицей со свежеизобретенным телефоном проходил Всемирный женский конгресс. Женщины собрались, чтобы поделиться своей верой в то, что образование поставлено на правильные рельсы. Да, в 1870-х всяческие Лебоны еще вставляли палки в колеса, но уже в 1880-м была открыта общеобразовательная школа для девочек. Последующее появление лицеев для девушек тоже способствовало общему духу прогресса.

Женщины на том конгрессе даже не подозревали, что в соседнем зале Лебон выступал с речью перед полностью мужской аудиторией Международного колониального конгресса. Он убеждал слушателей в абсолютном вреде от образования коренного населения во французских колониях.

В окружении адмиралов и университетских профессоров Лебон задавал государственным деятелям вопрос: почему французские колонии не процветают так же, как английские? Неужели из-за того, что вражеская нация ответственнее относится к приобщению населения колоний к европейской культуре? Глупости! Лебон видит смертельную опасность в британской образовательной политике в отношении населения Индии.

«Вдумайтесь, кем станут люди, получившие английское образование? Друзьями или врагами той силы, которая предоставила им образование? — вопрошал Лебон. Он раскладывал перед аудиторией «неоспоримые научные факты» о строении мозга индусов. — Европейское образование не адаптировано к умственному строению индусов. Как следствие, мы будем наблюдать разрушение их способностей, воспитанных прежней культурой».

Подключив все свои блестящие ораторские способности, Лебон убеждал слушателей в том, что закрытие доступа к образованию в колониях необходимо в интересах коренного населения. Закрытие его женщинам в свое время казалось ему таким же необходимым для защиты их хрупких, неприспособленных к обучению головок.

Лебон перечисляет ужасающие последствия образования арабов и индусов в западной традиции, заявляя, что оно превратит их в «алчных разбойников без стыда и совести», воспринимающих своих многочисленных жен как обузу. Пусть поют и танцуют, но не надо забивать им головы ненужными идеями, которые могут зародить в них революционный пыл.

Свои взгляды Лебон подробно изложил позднее в своей статье 1891 года «Образование женщин и его последствия». На горилле он не остановился: «Чтобы понять строение женского ума и судить о последствиях, которые нанесет ему система образования, необходимо для начала взглянуть на умственное развитие варварских и первобытных народов». В общем, Лебон высказывал те же опасения, что и перед образованием в колониях: что женщины, получившие образование, внезапно поймут несправедливость социальных ожиданий, с которыми она сталкивается.

* * *

Современные сторонники раздельного обучения то и дело приводят примеры из приматологии — совсем как Лебон. Леонард Сакс разделяет мнение Майкла Гуриана о неоспоримых различиях между мужским и женским мозгом и, как следствие, о различных моделях поведения. Сакс снова вспоминает уже знакомую нам гориллу. «Гендер есть биологически неотъемлемый для нашего вида фактор — такой же, как у гориллы, шимпанзе или любого другого примата», — пишет он в своей статье «О важности гендера: что необходимо знать родителям и учителям о науке половых различий».

Первые тревожные звоночки о недопустимых выкладках Леонарда Сакса начали поступать в 2006 году от профессора лингвистики Марка Либермана. Марк изучал научные заявления Сакса и анализировал их в своем блоге. Он обнаружил несколько неточностей в данных, которые сохранились даже после того, как Сакс написал Либерману письмо в свою защиту.

Лиз Элиот, профессор нейронаук Университета медицинских наук им. Розалинды Франклин, как и Либерман, полагает, что Сакс и Гуриан оперируют слишком маленькими выборками данных. В своих трудах Гуриан часто подчеркивает, что мальчики используют правое полушарие мозга для решения абстрактных задач, а девочки — оба. Элиот утверждает, что Гуриан взял эти данные из одного очень узко специализированного исследования и с 1995 года ни разу не упомянул, что более 20 исследований уже опровергли эти результаты.

В 2011 году Лиз Элиот вместе с ученым Дайаной Халперн написали в журнал Science статью под названием «Псевдонаука раздельного обучения». В работе женщины прямо называют Сакса и Гуриана псевдоучеными, пропагандирующим вредные раздельные практики обучения.

В итоге судья Джозеф Гудвин использовал этот же термин в постановлении против организации классов раздельного обучения в средней школе Ван Девендер, Западная Вирджиния.

Несмотря на федеральные судебные постановления, запрещающие раздельное обучение в школах, Гуриан продолжает считать, что его учение не наносит вреда, и все его неправильно поняли.

* * *

В перерывах между занятиями любимой краниометрией Лебон выпустил свою, пожалуй, самую известную книгу «Психология народов и масс», анализирующую коллективное поведение. Как функционирует мозг человека в толпе? Как психология толпы может повлиять на социально-экономический климат Франции?

Ответы были неутешительны. Лебон считал, что психология толпы имеет вирусную природу. Она вызывает революцию, неповиновение и превращает человека в зверя. Катализатором массовых восстаний он продолжает считать образование. Сама система обучения во Франции, по мнению Лебона, провоцирует большую часть населения во вступление в ряды врагов страны.

После публикации этого труда уровень влияния Лебона только рос. Его любил Теодор Рузвельт и держал эту книгу на ночном столике. Зигмунд Фрейд опирался на идеи Лебона при работе над книгой «Групповая психология и анализ эго». Бенито Муссолини признавался, что прочитал все книги Лебона и считает его своим духовным наставником. Да что там, даже Мария Монтессори была замечена в измерении черепов своих подопечных.

Только сто лет спустя труд Стивена Гулда «Мозг женщины» подорвал научный авторитет Лебона. Но, несмотря на это, его идеи до сих пор звучат в голосах гендерных эссенциалистов.

Выкладки Лебона замечательно вписывались в социальный заказ: чтобы женщины не выходили за рамки предписанных возможностей, жители колоний не принимали западные идеалы свободного мира, а недовольства масс можно было легко предотвратить. Много лет мир верил ученому, который никогда в жизни не спрашивал мнения женщины о ее жизни и не разговаривал с индусом о том, что он думает об образовании.

С высоты 2018 года легко называть Лебона высокомерной старомодной дрянью. Но, как мы видим, этот самодовольный дурак продолжает вербовать последователей и после своей смерти.