В принципе, даже без каких-то конкретных высказываний взгляды Толстого на женщин можно прекрасно понять из дневников Толстой, исходя из его практического отношения к ней. Женщина у него была для секса и для ведения домашнего хозяйства, причем секс он воспринимал не как высшее проявление любви, а как нечто грязное и плотское, от которого просто было некуда деться, но от которого надо было изо всех сил воздерживаться, пока возможно (и сам постоянно в своих дневниках сокрушается — ах, опять не удержался, что ж такое, я сам себе противен!); сама же женщина при этом обязана была бесконечно рожать детей, чтобы как-то оправдать свое существование в качестве объекта сексуального вожделения и всей этой связанной с ним “грязи” (в которой, само собой, была виновата исключительно женщина — просто самим своим существованием).
Общение с женщиной как с другом, а уж тем более — равноправным и равноценно интересным интеллектуально и социально собеседником, — этого в его вселенной не существовало. Софья Андреевна, будучи человеком безусловно умным, образованным, культурным, музыкальным, литературным, сердечным, неплохо чувствующим и рассуждающим по очень широкому кругу тем, включая достаточно серьезные (то есть хороший образец интересной светской женщины, не болтливой пустышки), в течение ВСЕЙ их супружеской жизни отмечала (с нарастающим недоумением и огорчением), что все это в ней ее мужа СОВЕРШЕННО НЕ ИНТЕРЕСУЕТ, то есть вообще, мало того — он регулярно становится угрюм и раздражителен, когда она пытается о чем-то таком с ним общаться, делиться мыслями, впечатлениями, мнениями, а еще более раздражителен и даже издевательски презрителен становится тогда, когда она забивает на бесплодные попытки общения с ним и, чтобы поменьше расстраиваться и побольше чего-то умного и полезного делать, старается заниматься чем-то культурно-интеллектуальным чисто для себя — например, учится музыке, пишет свою повесть, общается с друзьями вне круга друзей Толстого и т.д. Зато когда она только его кормит, обшивает, убирается за ним т.
п., молча и угнетенно, — тут он становится ласков и дружествен. Самым ласковым и дружественным он становился в те моменты, когда хотел секса, и в течение нескольких минут или часов после этого (“Переписываю сегодня сочинение Льва Николаевича «Об искусстве», и везде с негодованием говорится о слишком большом участии любви (эротической мании) во всех произведениях искусства. А Саша мне утром говорит: «А папа какой сегодня веселый, и все оттого веселые!» А если б она знала, что папа всегда веселый все от той же любви, которую он отрицает.”). Все. На этом “любовь” кончалась, как и общение между ними.
https://nocuous.wordpress.com/2020/12/06/26198/?fbcli..
Свежие комментарии