Денис стоял посреди кухни и смотрел, как тридцать тысяч рублей растекаются янтарной лужей по полу. Осколки бутылки хрустели под тапками двоюродного брата Виталика, а тот только пожимал плечами: «Подумаешь, бутылка».
Три дня назад всё было иначе.
Суббота началась не с кофе, а с грохота в туалете и запаха дешёвой дыни. Сладкий, синтетический пар от вейпа просачивался под дверь спальни.
Алина лежала, глядя в потолок, и машинально расчёсывала локтевой сгиб. Красные пятна псориаза, которые не беспокоили её два года, расцвели за эти дни. Кожа горела.
— Алинка! Вы там живые? — голос тёти Гали, матери двоюродного брата её мужа, прозвучал как сирена. — Мы с Виталиком уже оладушки затеяли! Только мука у вас странная, серая какая-то, совершенно не клеится!
Алина закрыла глаза. Это была цельнозерновая мука за триста рублей. Для её диеты.
Рядом заворочался Денис. Он не спал — притворялся. Ему было стыдно. Но выгнать родню он не мог: «Они же помогли нам с переездом пять лет назад». Та самая помощь, которая теперь стоила им нервной системы.
Квартиру они взяли в ипотеку полгода назад. Двушка в новостройке на окраине, пятьдесят два метра. Платёж — сорок восемь тысяч в месяц. Для этого оба работали на износ. Денису двадцать восемь, Алине — двадцать семь. Он — видеомонтажёр, она — ретушёр. Оба на фрилансе.
Для родни их работа выглядела как «сидят дома, в кнопки тычут».
Виталик, тридцатилетний двоюродный брат Дениса, напросился «на пару дней» — пройти обследование в областной больнице. С ним приехала мать, тётя Галя, пятидесяти двух лет, «для поддержки». И жена Виталика Света с пятилетним сыном Костиком — «город посмотреть».
«Пара дней» превратилась в неделю.
— Денис, ну ты что, не родные, что ли? — басил Виталик, занимая собой весь диван в гостиной, которая служила рабочим кабинетом Дениса. — Врачи эти затянули анализы. Поживём до вторника.
В гостиной теперь нельзя было работать. Там постоянно орал телевизор, визжал ребёнок, а Виталик смотрел короткие видео без наушников. Бесконечное «О-о-о, повезло, повезло» впивалось в мозг, как сверло.
Алина встала, накинула халат и вышла в зону боевых действий.
На кухне царил хаос. На столешнице из искусственного камня, которую она берегла, красовалось жирное пятно от масла. В раковине громоздилась гора посуды.
— О, проснулась! — тётя Галя переворачивала оладьи. — А мы тут хозяйничаем. Слушай, у вас в холодильнике мясо лежало, в вакууме. Мы его на фарш пустили. А то оладьи без мяса — мужикам не еда.
У Алины перехватило дыхание. Это были стейки рибай. Четыре тысячи за упаковку. Они с Денисом купили их, чтобы отметить сдачу крупного проекта.
— Это были стейки, — тихо сказала Алина.
— Какая разница? Мясо и мясо, — отмахнулась тётя Галя. — Жёсткое, кстати. Еле прокрутили.
Из коридора появился Виталик. В одних трусах, почёсывая живот.
— Слышь, Денис! — крикнул он. — У тебя интернет тормозит. Я в танки играю, лаги дикие. Перезагрузи роутер.
Денис вышел на кухню. Бледный, с тёмными кругами под глазами. У него горел дедлайн — заказчик ждал свадебный фильм к понедельнику. Работать ночью не получилось: Виталик храпел так, что дрожали стены, а межкомнатные двери в новостройке — картон.
— Виталик, пожалуйста, не качай сейчас ничего. Мне канал нужен для отправки файлов, — попросил Денис.
— Ой, ну началось! — всплеснула руками Света, намазывая оладью шоколадной пастой. — Интернета для брата жалко? Вы тут в городе совсем зазнались. Квартира, техника… А мы там в посёлке на двадцать пять тысяч выживаем.
Час икс настал в четыре дня.
Алина сидела в спальне, пытаясь ретушировать фотосессию на ноутбуке. В гостиной работать было невозможно.
Из кухни донёсся звон разбитого стекла. И тишина. Плотная, ватная — как перед грозой.
Алина выбежала в коридор. Денис уже стоял там.
На полу кухни, в луже янтарной жидкости и осколков, лежала бутылка.
Это был не просто алкоголь. Виски восемнадцатилетней выдержки — подарок от благодарного клиента. Бутылка стоила тысяч тридцать. Она стояла на верхней полке, в глубине, как неприкосновенный запас.
Виталик переминался рядом, криво улыбаясь.
— Хотел попробовать, что вы там пьёте. Полез, а она выскользнула… Да ладно, Денис, не кипятись. Подумаешь, бутылка. Самогон у бати и то лучше.
Денис молчал. Смотрел на лужу. Потом перевёл взгляд на тётю Галю, которая невозмутимо доедала оладьи. На Свету, которая листала ленту в телефоне, даже не подняв головы.
И тут из комнаты донёсся голос ребёнка:
— Пап, я на его компьютере кнопку нажал, и там всё исчезло!
Денис побелел. Метнулся в комнату.
На мониторе его рабочего компьютера — чёрный экран. Проект. Свадебный фильм. Сорок часов монтажа. Рендер прерван. Файл, скорее всего, повреждён.
— Я же просил… — прошептал Денис. — Я просил не трогать компьютер…
— Да Костик подсмотрел, как ты пароль вводишь, — хмыкнул Виталик. — Умный пацан. Да ты не переживай, ещё раз нажмёшь свои кнопки.
Алина увидела, как у Дениса задёргалось веко. Левый глаз просто зажил своей жизнью.
Он вышел в коридор. Медленно.
— Собирайтесь, — сказал он. Голос был чужой, глухой.
— Чего? — не поняла тётя Галя. — Куда? Нам ещё до вторника…
— Уходите, — повторил Денис. Громче. — Собирайте вещи. Сейчас.
— Ты мать мою гонишь? — Виталик шагнул вперёд. Он был крупнее Дениса, выше на голову. — Ты что, обалдел? Мы к вам со всей душой…
— Я слышала, — вдруг чётко произнесла Алина. — Полчаса назад. На балконе. Как ты говорил Свете, что мы простаки. Что нас можно доить ещё неделю. Что Денис — тряпка и слова не скажет из-за того старого долга за Газель.
На кухне повисла тишина. Виталик покраснел.
— Вы сломали мне работу, — Денис говорил ровно, но руки дрожали. — Уничтожили мою вещь. Съели нашу еду. И считаете нас дураками.
Он прошёл в прихожую и распахнул входную дверь.
— У вас десять минут. Или я вызываю полицию.
— Ты не посмеешь! Родню — полиции сдать?! — заголосила тётя Галя.
— Время пошло.
Денис достал телефон и набрал 112. Палец застыл над кнопкой вызова.
Сборы заняли двадцать минут. Двадцать минут проклятий, криков о неблагодарности, обещаний, что «ноги нашей здесь больше не будет».
Света напоследок «случайно» задела ногой вазу Алины в прихожей. Ваза устояла.
Когда дверь захлопнулась, Денис не просто закрыл замок. Он провернул его дважды, накинул цепочку. И сполз по двери на пол.
Алина подошла и села рядом. В квартире ещё стоял запах дешёвой дыни.
— Проект восстановишь? — тихо спросила она.
— Автосохранение было час назад. Потерял немного. — Он выдохнул, закрыв лицо руками. — Алин, они меня ненавидят теперь. Мать звонить будет. Кричать.
— Пусть кричат. — Алина взяла его за руку. Зуд на локте утих. Впервые за три дня. — Зато у нас тихо.
Денис поднял голову и посмотрел на пустую вешалку, где ещё недавно висели чужие куртки.
— Тридцать тысяч за виски. Четыре за мясо. Нервов — на миллион. — Он криво усмехнулся. — Дорогая плата за свободу.
— Нормальная, — сказала Алина. — Главное — чек оплачен.
Вечером они заблокировали шесть номеров. Вышли из семейного чата. Заказали пиццу. И впервые за неделю просто молчали.
В тишине квартиры было слышно только, как гудит холодильник.
И этот звук был лучше любой музыки.
Свежие комментарии