Поезд тронулся, как водится, на пару минут позже. В окне — вечерняя равнина, сплошная серая акварель, рельсы глухо стучат под телом, и всё вокруг словно занавешено ватой — ни тебе разговоров, ни конфликтов, даже плачущих детей не завезли. Я устроился на своей боковушке снизу: скромно, по билету, без лишних амбиций.
Минут через двадцать появляется пассажир. Мужчина лет под шестьдесят, с лицом, обветренным как занавеска в казарме. В руках пакет из-под крепкого пива, в глазах — решимость штурмана в бурю. Сел напротив, молча, как будто мы уже знакомы и у нас старая привычка не разговаривать.
Когда начало темнеть и народ потянулся к подушкам и подстаканникам, мужик вдруг оживился.
— Слышь, начальник… — сказал он мне с тем снисходительным тоном, каким обращаются к бестолковому родственнику на поминках. — Ты чё, на моей койке лежишь?
Я, признаться, даже привстал. Проверил глазами надпись на стене — 36 нижнее, всё по билету, как и положено. Говорю:
— Это моё место. Боковушка, нижняя, по билету. Ваше, скорее всего, сверху.
Он засопел, порылся в нагрудном кармане и вытащил билет — мятый, как судьба его джинсов.
— Вот, глянь, — говорит. — Тоже нижнее. Сегодняшняя дата. Всё как надо. И вообще, я, между прочим, человек с вахты. Устал. Спина — как рейка. Я вниз пойду. Ты пока наверх поднимись.
Я ему отвечаю:
— Простите, но на билете одно место, в жизни другое. Такое бывает.
Он встал. Он пошёл искать правду. И, как это бывает, привёл проводника. Проводник был молодой парень с лицом, которое обычно бывает у выпускников техникума, когда они узнают, что им всё же придётся работать.
— Ну, — говорит мужику, — показывайте.
Мужик протягивает ему билет. Тот смотрит, морщится и хмыкает.
— Мужчина… у вас, конечно, сегодняшняя дата. Только вот месяц — следующий. Через четыре недели, понимаете? Это билет на другой рейс. Вас, видимо, на вокзале запустили как-то… на авось. Или вы сами не заметили.
Мужик стоял в тишине. Минуту, может две. Потом выдал:
— Так у меня и справка есть. С работы. Я с Севера, между прочим.
Проводник вежливо кивнул, как будто это что-то меняло. Потом добавил:
— Всё понимаю. Но ехать вам пока некуда. Следующая станция через сорок минут. Там и разберёмся. Высаживаем.
Мужик осел обратно на место, шумно дышал, глядел в пол. Минут через десять ушёл курить куда-то. Вернулся уже молча. Наклонился ко мне и сказал:
— Не обижайся. Просто привычка. Вахтовая. Там кто первый занял — того и койка.
Я кивнул. И как-то не хотелось уже с ним спорить. А через час его вывели. Не с позором, нет. По-деловому, без нервов. Даже плечо проводнику пожал.
Я смотрел в окно. За стеклом темнело, в окне отражалось мое лицо. И я думал, как часто в жизни человек ошибается в маршруте. Покупает билет не в тот месяц, не в тот вагон, не на ту судьбу. И как важно, чтобы рядом оказался проводник. Или хотя бы кто-то, кто посмотрит на билет и скажет: «Это вообще не сейчас, дружище».
Свежие комментарии