Моя юность пришлась на время вседозволенности. Страна внезапно очнулась от глубокого сна, увидела, что во всем мире люди живут развязно и отвязно, и тоже бросилась во все тяжкие.

Изменилось и отношение к женщине, и они сами. В почете были не скромницы с косами и юбками в пол, а смелые и продвинутые девушки, которые не лишают себя удовольствий плотской любви до брака.

Как это ни странно, но мне никогда не нравились модные веяния. Когда мои подружки-одноклассницы бегали на дискотеки, я сидела дома и читала книги. Когда те обнимались по углам с парнями, я убиралась дома.

Вот сама мысль о том, что я еще до брака испытаю все прелести взрослой жизни, приводила меня в ужас. Я твердо знала, что буду хранить честь и подарю ее только законному супругу.

Парням, которые пытались ухаживать за мной в институте, я сразу же говорила, что со мной на глупости они могут не рассчитывать. Сначала хорошенько узнать друг друга, потом загс, а потом уже все остальное.

Разумеется, почти всех моя позиция не то что удивляла, а даже пугала. Девчонки-однокурсницы надо мной открыто потешались.

Ты, говорили, свое счастье упускаешь. Не нагуляешься вот, а потом скучать по свободе будешь. Нет уж, отвечала я, такая свобода мне и даром не нужна. 

Мир и так слишком уж зациклен на физиологической стороне жизни. Как будто больше думать не о чем. 

Когда я встретила Петю, сразу поняла, что вот она, моя вторая половина. Мы оба смотрели на мир одинаково. Молодой человек энергично поддерживал мою позицию и говорил, что настоящая женщина должна выходить замуж невинной.

Мол, только с чистого листа может начинаться история жизни новой семьи.

Правда, признался мне Петр позже, у него самого романы все-таки были.

— Дурак был, не понимал, для чего себя хранить надо, — сокрушался избранник. 

Свадьбу сыграли скромную. Через год родилась Наташенька, через два мы стали родителями Илюши. Началась обычная семейная жизнь.

Пеленки, колики, зубы, потом садики, школы и уроки. Честно говоря, спокойно вздохнуть у меня получилось только сейчас, когда дети уже стали подростками.

Но тут пришла новая беда, и, как это водится, откуда не ждали. Начал мой Петенька мне предъявлять претензии. Да такие, что стыдно кому-то рассказать.

Упрекает меня в том, что я хранила себя для него. Так и говорит:

— Это что же выходит, ни один мужчина до меня на тебя и посмотреть не захотел? А я, как дурак, купился на твои речи? Ты, выходит, бракованный материал, который никому не сдался. 

И еще добавляет, что я его лишила молодости. У него, дескать, была такая популярность у девушек, согласных на все, в отличие от меня, а он повелся на мою скромность и недоступность.

Говорит, я бы мог с такими красотками жить, а вынужден прозябать с тобой. Еще намекает, что я супружеский долг так уныло отдаю, что ему от тоски выть хочется.

Я сначала даже ушам не поверила, когда впервые его претензии услышала. Другие мужчины мечтают о том, чтобы им досталась невинная скромница, а мой супруг этим недоволен, посмотрите на него.

И потом, когда ему пришло в голову выказать мне свои чувства. Когда уж чуть ли не двадцать лет совместной жизни прошло. Не верю, что все эти годы он терпел и мучился со мной.

Были ведь мы счастливы, я это прекрасно помню. Как Петя на руках меня носил и благодарил за подарок, который я ему на свадьбу сделала. Дескать, чувствовал он себя настоящим мужчиной.

А теперь приплыли-приехали, оказывается, он о развратнице всю жизнь мечтал. Так и женился бы тогда на такой, благо их и тогда, и сейчас хоть пруд пруди. 

Подруга, с которой я решилась поделиться новостью, говорит, что у Пети просто крыша поехала. Мол, кризис средних лет.

— Не тебя, так кого-нибудь другого он бы винил в том, что молодость его прошла. Это у мужиков период такой, последняя возможность ухватить жизнь за хвост. Тут перетерпеть надо, и все, — авторитетно сказала Нинка. 

Я, было, так и хотела сделать. Думаю, подожду, пусть муж перебесится. Так ведь он новый финт ушами выкинул. На развод подал! Я, говорит, не могу с тобой жить.

Ты у меня как вечное напоминание о том, чего я лишился по твоей вине. Не испытал, дескать, все удовольствия мира, а сосредоточил силы на одной тебе. 

Новость для меня стала полной неожиданностью. И плакала я, и проклинала его. А потом взяла себя в руки и подумала, а чего, собственно, я убиваюсь. Это у супруга крыша поехала на старости лет, не у меня.

Хочется ему идти и покорять женщин, да на здоровье. Только пусть обратно не просится, к моей скромности и чистоте. Нам такие гулены не нужны. 

Еще посмотрим, приглянется ли кому-то его побитая молью шкурка. Каждый считает себя красавцем-донжуаном. А на деле на такого без слез не взглянешь.