Муж требует второго ребенка. И все ему подпевают. А я - не хочу. И на то есть уважительная причина

 

К Зине муж Геннадий в последнее время все привязывался с детским вопросом. И вопрос этот уже стоял ребром.

- Давай-ка, Зинулькин, родим второго нам наследника. Очень уж хочется мне сынка. Назовем его, конечно, Лаврентием - в честь прадеда моего. Он шахтером был. И заживём красивой семьей. Будет дом наш совсем полной чашей.

Я ведь, Зинулькин, всю жизнь хотел большую семью. Чтобы пять детей было. Или восемь. Чтобы все за столом сидели и ели из одной чашки похлебку. А я бы с ложкой большой - во главе. И тем, кто неаккуратно питается - ложкой в лобешник. Так прадед Лаврентий завсегда ложкой своей махал. Давай уж второго рожать, родная. Хватит уж эгоизмами заниматься! Финансы позволяют! Жилплощадь достойная! Умоляю: Лаврентием меня осчастливь.

А Зина второго этого ребенка, Лаврентия, все никак не хотела. И кормила Геннадия тихими обещаниями: позже, мол.

Она от первого дитя, дочки Мули, не отошла еще. А Муле-то уж пять исполнилось. А Зина на коляски смотрит - и нет у нее малейшего шевеления их катать. И младенцы не умиляют: возни с ними излишне.

И хочется сплошного эгоизма - спать в тишине и путешествовать в строгую геометрию синих гор.

А все ей совсем иное навязывают: скоропалительно рожай Лаврентия.

Даже лучшая подруга Света мнение свое навязывала.

- Не дури, Зинаида. Оглянись-ка вкруголя - все беременные. А ты прямо белая ворона на нашем фоне. А пара детей всегда лучше одного! А еще лучше - ежели все разнополые. И чтобы потом, во взрослом возрасте, были они, дети эти, друг дружке опорами. А иначе Муля твоя, как подрастет, высказывать тебе обиды станет.

Одиноко ей в жизни придется. Подумай-ка немножко об окружающих и рожай. Тридцать шесть тебе прокукарекало - и поезд твой уже несется по крутому склону вниз. К менопаузе он мчит на всех парах. Чу! Слышится тревожный его гудок.

И сестра мужа Гены тоже все колыбельные свои исполняла:

- Зина, - пела золовка, - я вот с месяц назад ребенка Колю себе родила. Лежу вот я и все думаю мысль: за вторым очень уж хочется. Прямо уже представляю этого второго. И волосики его пшеничные, и глазки цвета небесной лазури. Неужто тебе еще раз счастье материнства испытать не хочется? Ох, не верю я! Признавайся - кто там у тебя под сердцем гнездится? Признавайся!

А у Зины под сердцем гнездилась банальная человеческая печень.

Свекор вот еще, Анатолий Тарасович. Тоже при любом семейном торжестве - свадьбе или юбилее - Зину беспокоит. Хоть и пьющий человек. И мог бы постесняться.

- А чего, - усмехается все себе в бороду, - невестка Зинаида, когда нас очередным внуком обрадуешь? Уже бы и пора! Бабий век - короток. Скачешь вон в юбке плиссированной, юбилеи празднуешь, а время летит неустанно. Мы вон Гену родили третьим ребенком и очень счастливы тогда были. Я все его на плече по Первомаям таскал. Любил до самозабвения. Рожай внука! Толиком наречем! А если снова девка получится - то и не горюй. Третий-то уж точно парень вылупится! Ждем вон с бабкой к лету барабана у тебя в области талии! Гы-гы.

Свекровь, Анна Ивановна, тоже ему поддакивали:

- А она, Толя, фигуру вона испортить боится, небось. Боится на кило лишнее поправиться. Нынче все женщины такие - балованные. Йогурты все свои жрут. А баба, промежду прочим, не зря с такой физиологией создавалась. Не для дефиле в плиссировках! Для деторождения и задумана она, эта баба. Положено каждой по двое ребят на свет произвести! Бросит тебя, Зинаида, Генка, однако. И будет он очень прав. Сама так скажу: бросай скорее эту Мюнхгаузену брехливую, ищи новую супругу! Которая природное назначение выполнить мечтает! И сроку тебе до лета всего даем.

И вот такое давление шло на Зину со всех сторон: ступай и рожай. Все вон беременные. Обещала.

Затуркали!

А Зина еще живо помнила о первой своей беременности. О токсикозе и килограммах. И о первом супруге Василии, бате дочки Мули.

Вот уж кадр был! Ни единого дня с новорожденной Мулей не помог. А вскоре и вовсе сбежал. На прощание лишь записку написал убористым почерком: устал я от бессонных ночей и тебя - простоволосой. Ухожу в небытие. Желаю вам с новорожденной преодолеть бытовые сложности и стать счастливыми людьми. Целую. Папа.

А ведь так Мулю родить выпрашивал. На коленях стоял.

И Зина повторения сюжета опасается. И талия, конечно. И синие горы.

Ругаются теперь, конечно, много.

- Инкубатора нашел, - это Зина плачет, - как личность я тебе индифферентна, Геннадий!

- Мюнхгаузен! - Гена ей в ответ кричит.

Так пока и живут.