Зина Кашина 20.10.2020,
Как это регулирует закон, и почему проще его обойти
Ситуация с пациенткой екатеринбургского психоневрологического интерната (ПНИ), рассказавшей о принудительной стерилизации не менее 15 девушек, далеко не первая. Свердловский омбудсмен знала о проблеме с 2016 года, но ничего не предпринимала, в силу целого ряда причин.
Впервые открыто заговорили о навязанной стерилизации в 2009 году. Тогда в результате «пермской евгеники» принудительно лишили детородной функции, как минимум, 14 пациенток Озерского психоневрологического интерната, четверо из которых были дееспособными — для решения вопроса девушек даже не потрудились пригласить в суд.
С Машей было по-другому...
Маша
На пороге одного из интернатов Смоленской области появилась тонкая, улыбчивая, симпатичная девочка 18-ти лет. Маша* очутилась здесь после детского дома для умственно отсталых детей — диагноз «слабоумие» ей поставили из-за абсолютной безграмотности и отсутствия социальных навыков, проявляющегося в неряшливости и неспособности обслуживать себя.
В остальном, если бы Маша сидела во дворе с ровесниками, то вряд ли бы кто-то смог отличить её от остальных. Девушке оставили статус дееспособной, но, являясь инвалидом, она была вынуждена остаться в интернате и начала там осваиваться.
— Мы доверяли ей некоторую работу, поскольку Маша просила придумать для нее полезное занятие. Всё, что могла делать из полезного — пасти коров на подсобном хозяйстве за территорией учреждения, на воле. Интернат находится на территории деревни — местные жители, неограниченный круг знакомств и так далее, — рассказывает Readovka бывшая сотрудница интерната
За регулярностью менструаций у Маши и других девушек следили обычные медицинские работники — они фиксировали даты их наступления и окончания, чтобы «не было неожиданностей». Речь идёт не только о беременности: частенько девочек с тяжёлой формой умственной отсталости насилуют. Часто они даже не понимают, что с ними произошло.
Увидев на трекере у Маши задержку, медики сразу же показали девушку гинекологу, после чего оформили документы и, поскольку пациентка была на раннем сроке, отправили на аборт. После этого у неё появился страх перед гинекологами.
— Даже на периодические осмотры мы чуть ли не сладкими конфетами заманивали её к врачу. Видимо, поэтому свою следующую беременность, она скрыла: находила чужие прокладки и предъявляла медсестре как доказательство. Медсестра фиксировала эти гигиенические средства до тех пор, пока признаки беременности не стали очевидными — тогда уже аборт делать было поздно, — вспоминает сотрудница интерната.
«Это не тот случай, когда матери хватаются за младенца»
Машиной беременности можно было только позавидовать — ни угроз выкидыша, ни токсикоза. Девушка даже продолжала ходить на пастбище и работать чуть ли не до самого рождения крохи. Роды тоже прошли спокойно — малыш оказался физически здоровым.
— Уже в больнице, куда её госпитализировали после родов, она написала отказ. Естественно, сама. На это у неё ума хватало — она не претендовала на воспитание ребёнка и понимала, что ей негде будет его воспитывать. Это не тот случай, когда матери хватаются за малыша, — рассказывает работница ПНИ.
Несмотря на осознанный и аргументированный отказ Маши, девушку решили признать недееспособной. Правда, решение приняли, скорее, потому, что девушка не могла распоряжаться деньгами — деревенские её обманывали и за большие суммы втюхивали ей абсолютные безделушки.
Будучи уже в статусе недееспособной, Маша снова беременеет...
Юристы-пролайферы
О зачатии второго ребёнка медики узнали вовремя — вновь помог примитивный трекер, показавший серьёзную задержку. Тогда перед директором интерната, как перед опекуном недееспособной Маши, встал вопрос о том, что делать, и появилась мысль в судебном порядке обязать пациентку искусственно прервать беременность с одновременной стерилизацией.
Согласно ст. 56 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», принудительное искусственное прерывание беременности предусмотрено только по медицинским показаниям и если беременность произошла в результате изнасилования.
С вопросом стерилизации всё ещё сложнее, потому что, во-первых, женщина должна принять это решение сама, во-вторых, на момент проведения процедуры у неё уже должны быть дети — это прописано в 57-й статье этого же закона.
Доказать важность стерилизации для Маши как для пациентки с психическими проблемами крайне сложно, арбитраж, скорее всего, поддержал бы её в праве на материнство — такова судебная практика по подобным делам.
Логика как инструмент препарирования закона и морали
История Маши закончилась не так печально, как екатеринбургских или пермских пациенток — социальные работники интерната методично и плавно уговаривали девушку сразу после рождения второго ребёнка установить «спираль» [вид контрацептива, представляющий собой приспособление из пластика и меди — прим.ред.]. Процедура прошла успешно.
Отобрание младенца инициировали органы опеки. Правда, работники учреждения с грустью провожали и второго малыша — физически кроха был здоров, но уже возникали вопросы относительно умственной деятельности.
— Возможно, он попадёт в хорошую семью и до среднестатистического троечника, его, возможно, воспитают, но что будет дальше? С такой наследственностью рассчитывать, что он станет полноценным гражданином нашей страны, который принесёт пользу, крайне наивно — рассуждает работница, видевшая крох Маши.
Фактически рождение такого ребёнка от недееспособного родителя смело можно приравнять к обречению его на непонимание цели своей жизни и места в ней. История Маши, к сожалению, явное тому подтверждение: девушка выросла в детском доме и скоротает дни своего существования в таком же казенном учреждении. Её родившиеся дети так же, как и она,проведут первые годы в детском доме, а затем очутятся в социальном учреждении, повторив судьбу мамы.
Стерилизовать нельзя рожать
Вопрос о принудительной стерилизации впервые был поставлен в 1991 году Екатериной Лаховой, ныне действующей главой «Союза женщин», а на тот момент председателем комитета по делам женщин при Верховном совете РСФСР, однако депутаты инициативу не поддержали.
Спустя почти 20 лет и только после того, как посадили на два года директора Озерского дома-интерната, организатора «пермской евгеники», Госдума всё же приняла закон, разрешающий стерилизацию недееспособных, но только по решению суда.
Теперь, спустя ещё 9 лет и череду сломанных жизней пациенток подобных интернатов, чиновники вновь возвращаются к обсуждению данного вопроса. Толчком послужило видеообращение девушки, подобной Маше, которое увидела вся Россия. К расследованию екатеринбургской трагедии подключаются местные власти, депутат Госдумы Оксана Пушкина обращается в Генпрокуратуру.
При этом повисает в воздухе вопрос о том, чем чревата нестерилизация. Если в случае Маши есть вероятность, что дети смогут выкарабкаться, то есть и другие ситуации. Например, беременность может наступать у женщин с более тяжёлым психическими патологиями, передающимися по наследству — в их числе шизофрения, олигофрения, маниакальные расстройства. Также стоит учитывать, что эти мамы лечатся специфическими препаратами, а именно психическими и психотропными сильнодействующими лекарствами, вызывающими иные патологии.
В подобных ситуациях вопросы логики, гуманности и человеческой целесообразности безусловно вступают в откровенное противоречие, что неизбежно ведёт к конфликту с действующим законодательством. В таких условиях работнику соцучреждения принять решение крайне непросто.
Свежие комментарии